Два рассказа Виктории Ивлевой на одну тему
О профессионализме, порядочности и чувстве ответственности журналистов, рамазывающих слезы и освещающих межнациональные конфликты ...
Видео-интервью Владимира Сумовского
(в том числе, и об Ивлевой)
1.
Я шла вместе с ними
Виктория Ивлева
Источник: "Моковский Комсомолец", март 1992 г.
Я приехала на съемку в Степанакерт 25 февраля. Как оказалось, к событиям. В ту ночь армянские отряды штурмовали село Ходжалы, откуда азербайджанские силы обстреливали Степанакерт и где находится единственный в Нагорном Карабахе аэропорт.
Вместе с врачами я шла во втором эшелоне атакующих. В нескольких километрах от Ходжалы мы вдруг увидели, что навстречу нам движется что-то, в темноте напоминавшее облако. Мы услышали стоны, крики на азербайджанском и армянском, ругательства. «Облако» оказалось толпой. Полуодетые люди, много детей....
«Это турки-месхетинцы, мы их взяли в плен» - объяснили конвоировавшие их армянские солдаты.
Последней в толпе турок шла женщина с тремя детьми. Босая, по снегу. Она еле передвигалась, часто падала. Оказалось, что самому маленькому из ее детей два дня. Два дня!
Я взяла этого ребенка на руки и пошла вместе с турками. Размазывали слезы мы обе — и я, и эта женщина. Ночь, неразбериха... Хотя у меня на одежде были знаки, по которым штурмовавшие отличали друг друга, пару раз меня ударили прикладом и обругали, поторапливая. Я знала, что мне ничего не грозит, но на какую-то минуту почувствовала себя пленной. Никому не пожелаю.
Утром я оказалась в Ходжалы. Село горело. Трупы на улицах. Сама я насчитала семерых убитых, один в милицейской форме. Потом мы сами попали под автоматные очереди. Стреляли засевшие в одном из домов азербайджанские омоновцы.
Бой возле этого дома продолжался до вечера и закончился для армянской стороны двумя убитыми и несколькими ранеными. Что стало с омоновцами: погибли они или смогли в сумерках уйти — я не знаю.
Солдат 366-го мотострелкового полка во время штурма Ходжалы не видела. Но армейскую бронетехнику и артобстрел, предшествовавший наступлению, наблюдала собственными глазами.[а какая еще техника бывает на войне? - Admin]
... Через два дня турок отпустили. Довезли до линии фронта в Аскеранском районе, показали дорогу и – давайте, шагайте. Освободили, правда, не всех, человек 10 мужчин оставили в заложниках. Хотя, по признанию армян, толку от них мало: этих заложников не обменяешь даже на канистру бензина. Они никому не нужны, они ничьи. Охранявшие их солдаты относились к туркам по-человечески. Жанна Галстян, одна из руководителей карабахского сопротивления, привезла вещи для детей. Может быть, карабахские армяне чувствуют, как похожа судьба месхетинцев на их собственное положение?
Пленные турки — самое страшное, что я увидела в те дни в Ходжалы. Это была люди, бежавшие три года назад из Узбекистана и отправленные азербайджанскими властями жить в Нагорный Карабах, в зону боевых действий. Среди изгнанных из Ходжалы были старухи, которые должны помнить депортацию 1944 года из Грузии. Теперь наступило их третье изгнание... Последнее?
2.
(Интервью в Азербайджане)
В Ходжалы все военные разговаривали на русском языке
«Меня ударили прикладом автомата, приняв за азербайджанку»
20:10 25-02-2010
Эксклюзивное интервью Vesti.Az со специальным корреспондентом российской «Новой газеты» Викторией Марковной Ивлиевой, в феврале 1992 году побывавшей в захваченном армянами городе Ходжалы.
- Как вы оказались в захваченном армянами городе Ходжалы?
- Сейчас я точно не помню, как я оказалась в Ходжалы. Однако, хочу отметить, что во время боевых действий в Нагорном Карабахе я бывала там не раз в качестве свободного журналиста, причем, как с азербайджанской стороны, так и с армянской. Но в момент захвата Ходжалы я была с армянской стороны. Хочу сразу сказать, что мертвых людей, которых показывал в своем репортаже Чингиз Мустафаев, я не видела,
- Что вы видели в захваченном армянами городе? Видели ли вы оставшихся в городе мирных жителей?
- Мирных жителей я в городе действительно видела, но это были не азербайджанцы, а турки-месхетинцы, которых переселили туда в самый разгар боевых действий в Нагорном Карабахе. Было ранее утро 26 февраля. Я хорошо помню, как армянские военные выгнали этих людей из домов. Там была одна женщина с голубыми глазами, звали ее Муслюда. У нее было пятеро детей, причем, самому младшему был всего один день. То есть, ребенок родился всего за сутки до захвата Ходжалы. Люди были практически раздеты, калоши были одеты на скорую руку на босые ноги. [ ? ] Людей в качестве пленных куда-то погнали, я пошла с ними. Я взяла того малютку на руки и укрыла его под своей курткой, чтобы хоть как-то согреть его. В толпе пленных были в основном женщины и дети, а также несколько стариков. Ко мне верхом на лошади подъехал вооруженный человек и сильно ударил меня прикладом автомата по спине, приняв меня за пленную азербайджанку или турчанку-месхетинку. В этот момент я почувствовала, что такое несвобода.
- Вы не знаете, что произошло с теми людьми?
- Пленных держали в каком-то доме. Я видела, что их кормили. А потом их обменяли на пленных армян. Я сама видела, как их обменяли. Я даже дала Муслюде немного денег. После этого я ее больше никогда не видела. Хотя, очень хотелось бы снова встретиться с ней, узнать, как в дальнейшем сложилась ее судьба.
- Видели ли вы в захваченном армянами городе Ходжалы военнослужащих 366-го российского полка, который принимал участие в захвате?
- Не знаю, были ли там российские военные. Там все разговаривали на русском и определить, кто из них русский, а кто армянин было невозможно. [ !? ]
- Вы упомянули, что были также и на азербайджанской стороне…
- Да, я была и в Степанакерте (Ханкенди), и в Шуше незадолго до ее захвата. Помню случай в Шуше. Мы, журналисты, ожидали приема у какого-то местного чиновника, если не ошибаюсь, главы горисполкома или облисполкома, сейчас очень трудно вспомнить. Так вот, в тот самый момент, когда мы ожидали в приемной, в кабинет к этому чиновнику зашел какой-то человек и застрелил его. Нас всех стразу же схватили. Больше всего досталось известному сейчас журналисту Савику Шустеру. Азербайджанцы подумали, что он армянин. От неминуемой расправы его спас только канадский паспорт и его крики о том, что он не армянин вовсе, а еврей.
Хочу сказать, что Карабах стал главной школой в моей жизни. Я видела страдания с обеих сторон, люди одинаково страдали вне зависимости от национальной принадлежности. Но Ходжалы – это большая рана для азербайджанцев.
-----------------------------
Выводы делать читателю.
