Новая страница
Он разыскал меня через двадцать без малого лет: позвонили из одного института, где я проводил мастер-класс, сказали: вас разыскивает... - услышав имя, я вспомнил его сразу. Серж, оказывается, увидел в интернете запись того мастер-класса, сделанную кем-то из студентов. Так и нашел меня.
А ведь мы с ним встречались в Москве. Было это зимой 93го, через год с лишним после той поездки. Приехал я вечером с работы, с уже в ту пору пробочного маршрута из Останкино, и вот - звонок. "Это Серж, Сергей, помнишь меня?" - "Ну! А что-то тебя так хорошо слышно?" - "Так я в Москве" - "Немедленно ко мне!" - "Да я тут... с ребятами, с нашими" - "Жду".
Приехали. Не помню сейчас- столько времени прошло - сколько было с Сергеем ребят. - Трое? Четверо? Запомнилось вот что: они, чтобы не запалиться в Москве со своими фидаинскими бородами, они взяли и сбрили их. А то, что под бородой - незагорелое! (Кто помнит фильм "Три плюс два" - там есть точно такая сцена).
Привычная ко всему жена, узнав, что к нам гости на ночь глядя, привычно приговаривая, собрала, что бог послал. Дочь в своей детской пижамке встречала в коридоре вежливых, чисто выбритых боевиков незаконных вооруженных формирований тоже вполне привычно, слегка кокетничая по-детски, после чего раззевалась и отправилась спать.
Сидели за полночь. Ты, Сергей, и твои ребята рассказывали мне, во что превратилась эта война, говорили, что приехали сюда встретиться с кем-то "там", и нет ли у меня "связей наверху" - Господи, да какие у меня "там" "связи"? - Так и сказал. В ответ я путано, сбивчиво, в штрихах и общих чертах рассказал вам про мою вторую поездку в Арцах.
Кирилл в этот раз не поехал, он тогда женился, и все такое. Поехали с другом Вадимом, он и камеру где-то раздобыл. Буржуи из эн-би-си и си-эн-эн тогда уже камеры не раздавали, как год назад. Однако, поставили твердую таксу: столько-то за три минуты видео "с разрушениями", столько-то за интервью "с пострадавшими", и - "во сколько!" за "боевые действия".
Ну, мы и поехали, перекрестясь...
Друг Вадик, Вадим - вообще-то Сурен, армянин, они сами из Баку армяне, так что для него эта поездка была чем-то большим, чем просто командировка. Я с собой взял пачку журналов "Pro Armenia", в которых была опубликована повесть о прежней поездке. Я рассчитывал, что эти экземпляры послужат мне пропуском "там" - и правильно рассчитал.
Ереван встретил нас холодно и темно. - Блокада. Вода, газ, электричество - все "чка"... почти "чка". Из уличного телефона-автомата позвонил тете Аиде.
Она не сразу узнала, потом удивилась, смутилась. - Дедушка Хорен Давыдович болеет, невестка родила, так что комната занята. - Пошли искать "отель".
Центр Еревана. Темно. Ни машин, ни людей. Только сияют многочисленные вывески "обмен валюты", это у тех, кто имеет квартиры на первом этаже, и превратил переднюю комнату в коммерческую лавку. В одну мы зашли, сигарет купить. - И началось Гостеприимство! Хозяйка, знойная женщина, в леопардовых лосинах
(да-да!) затащила журналистов из Москвы из лавки в гостиную и принялась угощать. Вадик стал было играть бровями, но я ему скорчил рожу, а вскоре и муж пришел. Выпили еще, уже не шампанского, а арцахской тутовки, "за наших мальчиков".
Этот тост... - нет, это не "тост", пошлое слово, не годится... - это "сказанное слово" мы потом слышали еще не один раз, много раз...
Муж леопардовой дамы взялся нас проводить до "интуриста" - это недалеко, говорил он, поигрывая дуэльным пистолетом пушкинско-лермонтовского типа. - " Это от собак, - объяснил, - одичали, э! Если вся стая напала, нужно быстро бежать к телефонной будке, взобраться на нее, они тогда не достанут, и в милицию позвонить можно - приедут, постреляют их"...
- Это если до трубки дотянешься, - подумал я себе. Тогда, в блокадную голодуху, домашние ереванские собаки, изгнанные из домов - кормить-то нечем,- одичали, сбивались в стаи и нападали на прохожих. Так что дуэльный пистолет нашего провожатого был очень кстати.
В "Интуристе" не было воды и принимались только наличные доллары. Вадим сыграл бровями, и девочка на ресепшне тут же продала нам бутылку коньяка за доллар (или два-три, не помню) и объяснила, что буквально "двести метров, там площадь, наша самая главная, и налево - гостиница - что бы вы думали, ну, конечно, - "Арцах" (бывшая "Советская Армения").
В портальном холле этой сталинской постройки горело несколько свечей. "Для журналистов - бесплатно", - сказала старушка в черной монашеского типа одежде, но наши паспорта забрала до завтра (зачем?). - "Любой номер выбирайте, все открыты, воды полная ванна, мы набираем, когда напор дают". -
Хилтон... - Вадим в шутку спросил было "А завтрак во сколько?" - но я ткнул его в бок.
Наутро мы явились в тот самый "штаб сил сопротивления" (в квартале от гостиницы) и ... - Да, за год с небольшим эта война стала совсем другой. Война встала на официальную ногу. Война приоделась в натовскую камуфляжную форму с иголочки. Из цокольного этажа штаба шел запах обеда, и туда спешили люди, одетые, как "офицеры".
"Самый главный", к которому мы с Вадимом пробились, долго мял наши российские паспорта. Новенькие погоны на его мощных плечах имели знаки различия, которые я, человек служивший, различить по рангу не сумел, и поэтому обращался к нему "т'арищ п'лковник". Товарищ полковник как-то слишком надолго прищурился на Вадима, вертя его паспорт в руке и прикидывая, а не расстрелять-ли вот здесь, во дворике, этого поганого азерского шпиона, выдающего себя за настоящего армянина... - по крайней мере, выражение лица у него было именно такое.
И тут сработал экземпляр журнала "Pro Armenia" с моей повестушкой о предыдущей поездке в Арцах! - Товарищ полковник сравнил фамилию на форзаце с моим паспортом, и все дело приняло замечательно позитивный оборот.
И Товарищ полковник тотчас пообещал нам "транспорт" и всяческое содействие. А пока вежливо приказано было спуститься "на цоколь" и пообедать. - Неплохо.
Там мы обнаружили, помимо обеда, армянскую девушку европейского типа в натовской камуфляжечке, кокетливо закатанной повыше локотков. Вадик заиграл бровями, замурлыкал, принялся учить ее английскому языку. Девушка таяла и смеялась. Когда она отошла на минуточку, я сделал Вадиму страшные глаза и сказал, что тут у них кровная месть, и все такое. Вадим победоносно блеснул глазами и ответил что-то вроде "я тут чувствую себя на родине, кровью чувствую, сам за все отвечу!" - Ну, ага, давай...
Вернулась девушка, ждет продолжения английского. Вадим подбоченился, но тут - оппа! - садится рядом "пацан этой деффчонки", тоже весь в камуфляже, крутой и вежливый, оказалось - это наш шофер, по приказу Товарища Полковника. - Поедем осматривать достопримечательности Еревана. Когда мы с Вадимом поднимались из "цокольного", оттуда прозвучал звук пощечины, короткий взвизг девушки и что-то резкое и непонятно, по-армянски, сказанное ей нашим шофером.
Благодаря предоставленному транспорту, я улучил минуту, и мы заехали по известному мне адресу, к тете Аиде. - Тот самый дворик, через который меня год назад несли с переломанной ногой, - там ступеньки, машина к подъезду не заедет. И как она меня тогда встретила - как настоящего раненого, с войны. Уж не знаю, как она тогда согрела целую ванную воды для меня...
Тетя Аида открыла дверь и стояла, не понимая, не узнавая меня. Я вытряхнул из рюкзака ей в руки шесть банок тушенки, - знал бы, взял бы еще, ящик! - она их прижала к себе и пошла в темноту квартиры, бормоча "боже, боже" и еще что-то по-армянски. Я не стал заходить.
Через пару суток мы с Вадимом (после приема утренних ледяных ванн в гостинице) наконец поняли, что Товарищ Полковник нас здесь просто "выдерживает", пока мы не сдадимся и не отвалим. - Никаких вертолетов на Карабах не будет. Мы ездили на этот аэродром - и вправду шиш.
И вот тогда мы просто вышли на трассу, ведущую из Еревана на юг. - На юг - это наше направление. Подарили ГАИшникам экземпляр с повестью - сработало. Нам остановили караван камазов, следовавший в Иран, "со всяким барахлом", как сказал водитель.
Через несколько часов путешествия караван остановился в живописном ущелье. Водители развели костер, разложили закуску и, не стесняясь, пили водку по полстакана каждый. - Впереди же Лачинский перевал, надо подготовиться. Всеобщее внимание привлек человек, такой, как мы, подсевший на караван. Одет он был в выцветшее хаки, держался скромно. Поддавшись нашим просьбам, он размотал тряпки с продолговатого предмета, который все держал с собой в обнимку. Это оказалась старинная винтовка Мосина образца 1896 года, но со вполне современным оптическим прицелом. Он дал нам посмотреть в "глазок" и объяснил, что это гениальное сочетание калибра, длины ствола, веса пули и ... - в доказательство он чпокнул камешек на гряде ущелья, где мы остановились - ну, метров пятьсот это было, и с повышением градусов сорок - ущелье же, я же говорю. О себе он так сказал: "На работу вызвали. Там работа есть".
И мы поехали дальше.
Караванщики высадили нас ночью, в метель. Похоже, это было что-то вроде горного перевала. Там стоял блок-пост, и при нем теплушка. Ну, мы сразу - туда.
В тесной теплушке солдаты сидели, лежали, курили, проветривали носки на электропечке, на ней же поджаривали куски хлеба. Вадим, непривычный к такому запаху, поспешил вон. Я, служивый-привычный, остался и знакомился. Один из бойцов вдруг и говорит: "А давай раскуримся по-человечески?" - Хорошо пошло...
Метель за окном. Солдаты вокруг. Вадим замерз на улице и поспел как раз к "пяточке". - И завязалась беседа...
